Она отличается от традиционной литургии тем, что на ней не приносится Богу Бескровная Жертва. Жертва принесена заранее, Дары освящены, и Ими можно причаститься. Вся служба – это приготовление к Причастию заранее заготовленными Дарами.

Главная мысль, которая должна родиться от внимания к поднятой теме, – это тоска по Причащению, скорбь разлуки. Это нежелание оставаться даже в течение одной седмицы без Святых Таин. Пусть нельзя торжествовать, а надо смиряться и плакать. Но все равно не причащаться нельзя, и, значит, надо причаститься хотя бы заранее приготовленными Дарами.

Невозможно понять литургию Преждеосвященных Даров, ее чин, ее происхождение, необходимость в ней без любви к Таинствам и практики частого Причащения. Что хотите говорите и что хотите думайте, но если бы в Древней Церкви была традиция причащаться пять-шесть раз в год, то литургия Преждеосвященных Даров никогда не возникла бы. Не возникла бы сама нужда в ней. А нужда эта называется: не могу без Христа и Причастия. «Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение».

Если причащаться редко, то и литургию служить надо редко, заполняя остальные дни чтением обедницы, псалмопением, акафистами, поучениями и проповедями. Но это – честный путь в никуда, что и незрячему должно быть понятно. Литургию оставлять нельзя. Она – наше единственное богатство. Нужно, напротив, так крепко полюбить литургию, чтобы через нее понять церковную жизнь вообще. А.С. Хомяков совершенно справедливо говорил, что «христианство понимает лишь тот, кто понимает литургию».

Мария Египетская не иначе ушла в пустыню на долгие годы, как причастившись. Еще не очищенная от страстей, она словно в залог на будущее получила Причащение и благодать, чтобы там, в пустыне, иметь Божественную помощь.

Вот и мы, по слову Андрея Критского, должны вселиться «в пустыню страстей покаянием».

Во время поста страсти обнаруживают себя, просыпаются, томят и тревожат душу. Временами не просто тревожат, но жгут и опаляют. Нужда в Божественной помощи становится более востребованной, более ощутимой. Для таких благопостящихся тружеников, ощутивших особо остро свою немощь, и создана литургия Преждеосвященных Даров.

Литургия вообще не для чужих глаз. Сущая болезнь и истинное наказание – это наши всегда открытые на службе двери и случайный народ, покупающий свечи и торгующийся у столов с записками в любой момент службы. Читается ли Евангелие, поют ли Херувимскую, всегда кто-то будет блуждающим взглядом искать места на подсвечнике для своей свечи. Дал бы Бог, чтоб мы повзрослели, стали серьезнее и когда-нибудь на возгласе «Двери, двери!» действительно закрывали входные двери, чтоб никто уже до конца службы не вошел и не вышел.

Так на обычной литургии.

    Но на литургии Преждеосвященных Даров это еще серьезнее. Тут совсем не место случайным людям, забредшим на огонек, «не могущим молиться с нами». Их сразу видно. Они не преклоняют со всеми колен, они пялятся на священника при возгласе «Свет Христов просвещает всех!» и, что еще хуже, при входе с Дарами. Их точно нельзя причащать.

Великий пост пролетает быстро. А пролетев, часто оставляет по себе осадок неудовлетворенности. Дескать, опять постное время миновало, а я не успел ни потрудиться, ни измениться. Пасха близится, а я чувствую, что пролукавил всю Четыредесятницу, жалел себя, постился в полсилы. И вроде знаю, что «Царство силою берется», что «узок путь и тесны врата», но повторяю по привычке, что «времена не те», что сил нет. Сам расслабляюсь, других расслабленных успокаиваю.

Оттого и Пасха Красная вечной жизнью нас не наполняет до краев, что за время поста мы нутро вычистить не успеваем. Не наливает нам Господь «вино молодое в мехи ветхие». И виноват не Господь, но мы, удобно усевшиеся за частоколом из различных отговорок.

Не хорошо это. Некрасиво. Нечестно.

***

Планеты кружат свой хоровод вокруг Солнца.

Наше Солнце – Христос. «Для вас, благоговеющие перед именем Моим, взойдет солнце правды и исцеление в лучах его», – говорит пророк Малахия (Мал. 4: 2).

Так на литургии Преждеосвященных Даров мы со страхом прикасаемся к Агнцу и звоним в колокольчик, чтоб преклонили колени люди; и кладем поклоны: и много поем покаянных и хвалебных песен. И небесные силы служат Царю Славы с нами вместе невидимо. И все это дает в результате такое молитвенное ощущение и настрой, такую жажду к предстоянию перед Христом, что этого надолго должно хватить.

И пост пройдет, а благоговение останется. И вслед за Пасхой наступят другие праздники, а желание молиться со слезами, класть поклоны и поститься не уйдет из души. Поэтому нужно вдыхать полной грудью скорбный и целебный воздух Великого поста, чтобы целомудрие и строгость, в этом воздухе растворенные, глубоко проникли в каждую клеточку нашего духовного организма.